Меня все всегда ждут и очень расстраиваются, если я долго не прихожу.
Они всегда радуются, когда видят меня, приближающегося к ним.
Я прихожу и широко улыбаюсь. И неважно, дождь ли на улице или солнце, зима или лето – я прихожу всегда.
И они знают, что я пришёл помочь им.

Я знаю о них всё.

Их секреты и их тайны. При мне спокойно говорят на любые темы.
А я всё слышу.
Я слышу и слова любви, и слова ненависти. И угрозы, и комплименты.
Как они ругаются друг с другом. Или просто на кого-то ещё. Слышу, как они плачут, особенно их дети. Иногда они напевают какую-то нехитрую мелодию. Часто насвистывают. А однажды я слышал, как пел настоящий оперный баритон. Это было чудесно.
Но больше всего я люблю слушать анекдоты. От некоторых я просто трясусь от смеха.

А ещё, я всё вижу.


Я вижу, как они целуются, как гладят друг друга по волосам. Как смотрят друг другу в глаза. Иногда я вижу пощечины и тумаки.
Я вижу, как они ковыряют в носу и в зубах, как стряхивают перхоть с одежды, как строят рожицы в зеркале, как поправляют прическу. Изредка я становлюсь свидетелем того, как они занимаются любовью, если это можно так назвать. И мне становится немного смешно от этого.

Я очень хорошо чувствую запахи. Но они этого не знают.
Я могу точно сказать, кто, сколько выпил и чего именно. Я могу точно сказать, кто и что ел на завтрак. Я выучил наизусть сотни ароматов женских духов и мужского одеколона. Я знаю, как пахнут цветы и бензин.
Они и не предполагают, что мне приходится жить с их запахами. Они даже, простите, пукают при мне (хи-хи!). Меня же никто не стесняется.

Да, меня все любят.

Меня иногда угощают жвачкой или половинкой конфетки. Или недоеденным яблоком. Я не обижаюсь. Я рад и этому.

Ещё, иногда мы вместе курим. Особенно, я люблю курить трубку, набитую ароматным табаком.

Бывает обидно только, когда меня обзывают плохими словами. Мне всегда хочется сказать что-нибудь обидное в ответ. Но я не могу. Я не так воспитан.

А ещё они иногда бьют меня. Редко, но бывает. Бьют – значит, любят, правда?

Зато в любое время я могу обидеться на них и не прийти.
В конце концов, я имею на это полное право.

Я – лифт. И это звучит гордо…